Представьте: вечер, полумрак, и ты — в платье, которое чувствуешь каждой клеточкой кожи, будто вторую кожу, скользящую и почти… щекочущую. Правда — она такая же. Жаркая, нескромная, заставляющая смотреть прямо в глаза и не опускать взгляд, как будто ловишь его на себе, провоцируешь. В правде, как и в хорошем платье, невозможно спрятаться, невозможно остаться незаметной. И ты стоишь, чувствуя, как легкая дрожь от взгляда проходит по спине. Правда не может быть туманной и уклончивой, она — как кожа на коже, как прикосновение, пробирающееся к самому сердцу.
Когда тебе говорят, что радикальной быть — слишком, хочется подойти ближе, так, чтобы расстояние стало почти ощутимым, почти обжигающим, и прошептать: “А ты правда этого боишься? Или всё-таки хочешь?” Потому что правда иногда щекочет, она смущает, вызывает дрожь, как от долгожданного, чуть запретного поцелуя, от которого горячо. Иногда правде лучше быть чуть дерзкой, без стыда — обнаженной и ни капли не укрытой иллюзиями. Это ведь и есть её настоящая сила.
Когда ты держишься за свою правду, не отступаешь, это как прикосновение, которое не хочется отпускать, пока не затрепещет всё вокруг. Ты подходишь, мягко, с лёгкой улыбкой, но в тебе — уверенность. Ты знаешь, чего хочешь, и не собираешься отпускать правду, как не отпускаешь взгляд, от которого всё замирает.
